29 июня в российский прокат выйдет драма японца Кодзи Фукады «Личная жизнь». Поговорили с режиссером о центральных темах картины, любимых постановщиках автора и положении независимого кинематографа в Японии.

– Можно ли сказать, что брак Таэко и Дзиро проходит испытание трагедией и проживанием горя? Мне кажется, отсутствие какого-то общего рецепта проживания горя — это одна из центральных тем фильма. Если я правильно понимаю, что любовь все-таки побеждает.

Кодзи Фукада: Вы абсолютно верно сказали насчет рецепта проживания травмы. Всё так и есть. Мое личное мнение: за плохим поступком совершенно необязательно следует наказание, а за хорошим — обязательно вознаграждение. Какие-то вещи происходят в мире совершенно беспричинно, и поэтому наша жизнь периодически бывает очень тяжелой. Но не так всё просто: хорошие спасутся, а плохие будут наказаны. Жизнь гораздо сложнее. Это спасение приходит иногда даже и без причины. И любовь, она тоже не награда, не поощрение за какие-то дела, она тоже абсолютно универсальная, спонтанная вещь. Так мне кажется.

– И муж, и жена работают в социальной службе и каждый день помогают другим, но при этом в минуту личной беды, по крайней мере в первые минуты, не способны поддержать друг друга. И они отдаляются. Можно ли сказать, что к горю вообще невозможно подготовиться, или же всё-таки эта страшная трагедия обнажила напряженность в отношениях, которая и так была?

Кодзи Фукада: Да, мне кажется, трагедия обнажила напряженность в отношениях пары. Персонажи работают в социальной службе, они очень хорошие люди, человечные, настроенные помогать другим. Они пытаются действовать разумно, но при этом они все-таки люди. Есть некие нерациональные вещи в их личных отношениях. И то, что помогает им помогать другим людям, не работает в их отношениях. Я хотел передать вот это человеческое несовершенство, нелогичность.

– Мне показалось, что Таэко ставит себя не на первое место. Ей важнее заботиться о других и делать их счастливыми. Даже в отношениях с бывшим мужем, с корейцем, она выступает чуть ли не в роли матери, потому что он беспомощен, потерян. Она всё время ему помогает. Может быть, ей и не нужна любовь? Может быть, ей достаточно просто нести заботу и добро в этот мир? И возможно ли вообще такое?

Кодзи Фукада: Нет, не соглашусь с вами. Таэко же волонтер. Обстоятельства привели ее к помощи людям, она помогает людям, попавшим в тяжелую ситуацию в результате жизненных обстоятельств. Эта работа нужна ей и для денег, и для морального самоутверждения, вероятно. Она по разным причинам занимается этой работой. Ее поступки диктуются не только желанием спасти других, но и совершенно практичными причинами. Она начинает работать в этой сфере из-за своего бывшего мужа. В этом фильме изображаются не какие-то идеальные люди с идеальными побуждениями. Она простая женщина со своими слабостями, которой движут разные мотивы: и желание любви, и другие, более практичные мотивы.

– Если честно, не считая редких деталей и особенностей японской культуры, «Личная жизнь» показалась мне универсальным фильмом, понятным в разных уголках мира. Стремитесь ли вы к универсальности своего киноязыка и сюжетов? И важно ли вам, чтобы фильм посмотрели и в России, и в США, и в других странах? Как вы считаете, понимают ли фильм по-разному не в Японии?

Кодзи Фукада: Спасибо за этот вопрос. Когда я снимаю кино, я не вижу какую-то целевую аудиторию. Я делаю кино, которое хотел бы посмотреть сам, которое связано с моим личным опытом и желаниями. Я снимаю о том, что мне кажется универсальным, важным для всех. Вот что я передаю в своих фильмах. Например, проблема одиночества — универсальная проблема. Это очень важный мотив в моем творчестве. Что касается других стран и аудиторий, мне радостно, что темы, которые я освещаю, получают такой интерес не только в Японии. Мне кажется, «Личная жизнь» посвящена и детям, и бытовым проблемам, и любви — в общем, всем универсальным проблемам, которые одинаково воспринимаются и в Японии, и где бы то ни было еще.

– Знаю, что во время пандемии коронавируса вместе с Рюсукэ Хамагути вы помогали авторскому кино и кинотеатрам в Японии выжить в непростые времена. Как сейчас обстоят дела в стране в плане кинопроката и общаетесь ли вы с другими коллегами-соотечественниками?

Кодзи Фукада: Ну конечно же, мы, режиссеры, должны общаться и помогать друг другу. С Хамагути мы знакомы уже лет 10, мы, можно сказать, друзья, не только работаем, но и общаемся. Когда началась пандемия, в первую очередь кризис настиг кинотеатры и главным образом авторское кино. Поэтому мы занялись краудфандингом, собирали деньги на то, чтобы поддержать отрасль, потому что считали это важным. Мы с Хамагути управляли специальным фондом. Когда мы занимались этой деятельностью, естественно, мы общались с представителями кинотеатров, с режиссерами, помогали тем, кто в нашей помощи нуждался. На самом деле краудфандинг — это временная мера, чтобы выжила отрасль. Надо сказать, что пандемия стала определенным триггером кризиса в киноиндустрии. Она уже испытывала определенные проблемы, а пандемия просто ускорила, скажем так, развязку. Соответственно, в Японии в сравнении с другими странами очень мало фондов, которые помогают, субсидируют кино. Кино находится, по сути, на самоокупаемости. Не знаю, как обстоят дела в России. Ассоциация кинематографистов Японии изначально испытывала очень много разных проблем. Мы хотели преодолеть не только проблемы, возникшие во время пандемии, но и проблемы, существовавшие до нее, чтобы не вернуться в допандемийное состояние, а, наоборот, развиться и пойти дальше.

– Как обычно у вас проходит работа над сценарием? Я знаю, что Love Life — название песни Акико Яно, но что послужило толчком к созданию самого фильма, ведь песня не новая?

Кодзи Фукада: Да, конечно, как вы заметили, эта песня далеко не новая, она была написана в 1991 году. Я услышал ее в 2000-м, когда мне было 20 лет. Она мне очень понравилась. Я продолжал и продолжал ее слушать, представлял себе эту историю, этих героев. Я думал, что любовь возможна даже на расстоянии, как бы далеко друг от друга вы ни были. Человеческие отношения проходят через разные этапы, люди связаны между собой. Даже в отношениях человек может оставаться одиноким. Одиночество — это проблема. Отношения — это более широкая сфера, чем отношения между мужчиной и женщиной, мужем и женой, отношения в семье. Вот это расстояние, оно же не только физическое. Это расстояние между людьми, которые находятся далеко друг от друга в буквальном смысле, но это и расстояние между живыми и мертвыми, например. Вот такой клубок тем в этой песне затронут.

– Да, хотел сказать, что очень здорово всё это показано и в фильме, потому что есть молодая пара, есть родители мужа. И хотя они вроде бы живут в домах напротив, это такие одинаковые многоэтажки, при этом чувствуется разрыв поколений, чувствуется разрыв традиций и того, как вообще они понимают счастье, как мне кажется.

Нет ли у вас планов снять кино в другой стране? Хирокадзу Корээда снимал во Франции и в Южной Корее, Такаси Миике работал с американскими актерами. Важно ли вам расширять географию своих фильмов? Или раз кино универсальное, то нет смысла куда-то уезжать?

Кодзи Фукада: Если появилась бы какая-то история, которую можно снять, почему нет. Мне вообще всё равно, в какой стране работа. Может быть и Франция, и любая другая страна. В последнее время японские режиссеры очень активно снимают во Франции. Может быть, это просто связано с финансированием, потому что субсидии на фильмы во Франции им получить легче, чем в Японии. Особенно это сложно для авторского кино, для кино не развлекательного. Соответственно, если есть такой выбор, то, конечно, заграница — одна из опций. Если говорить об известном режиссере Акире Куросаве, он снял фильм «Дерсу Узала» в России. Японские режиссеры достаточно серьезно относятся к съемкам фильмов за границей.

– Я читал, что на вас значительное влияние оказали фильмы Эрика Ромера, что вы любите Александра Сокурова. Расскажите, кто еще на вас повлиял? За творчеством каких авторов сегодня вы следите? Мне показалось, что ваши картины похожи и на фильмы Рюсукэ Хамагути и Хон Сан-су. Может быть, вы смотрите их фильмы?

Кодзи Фукада: Я думаю, что есть два вида режиссеров. Одни режиссеры любят площадку, любят снимать. А есть режиссеры-киноманы, которые смотрят, как снимают другие, и постоянно этим напитываются. Если говорить про меня, то я скорее отношусь ко второй группе режиссеров, которые любят смотреть и учиться. Поэтому я посмотрел много фильмов Эрика Ромера, Сокурова. Вообще, в России было снято много отличных фильмов, и есть замечательные авторы, Норштейн тот же. Тут смотреть не пересмотреть. Кира Муратова, очень люблю ее фильмы. Рюсукэ Хамагути я уже упоминал, считаю, что это прекрасный режиссер. Если про мультипликацию говорить, то Юрий Норштейн, его работы произвели на меня сильное впечатление.

Максим Ершов,blog.okko.tv